C первым апрелЁм, как много в нЁм!

Дорогие читатели! (пауза). Разрешите о всей души поздравить ( пауза). С нашим самым любимым днем в году. (аплодисменты). Ха-ха-ха (глупый смех). Хи-хи-хи (сатирический смех).

Хочу подарить к этому дню новый рассказ. Он очень серьезный, в нём вообще нет юмора и шуток. Вот так я решил вас разыграть (недовольный ропот). Вы будете думать, что к 1 апреля я написал смешной рассказ, а я вот взял и придумал очень серьезный рассказ, о классической симфонической музыке. Вот так я решил вас разыграть (в автора полетели гнилые овощи европейского производства). Вынужден ретироваться, оставляю свой рассказ (вслед убегающему раздаются крики и пьяные возгласы).

КОНЦЕРТ ДЛЯ ВИОЛОНЧЕЛИ С ОРКЕСТРОМ И ЭПИЛОГОМ

1

Омлет аккуратно лежал на тарелке, пряча в желтом теле ломтик ветчины.

- Томас, иди завтракать, пока еда не остыла.
- Мама, зачем так рано… Суббота ведь.

Томас взбодрился под холодным душем и нехотя сел к столу. Фрау Грета Розенбаум, сделав глоток кофе, бесшумно поставила чашку на блюдце.

- В субботу встанем на час позже, в воскресенье еще на час, а в понедельник помчимся на работу наперегонки с голодным желудком? Впрочем, ты, дорогой Томас, никуда не помчишься. Теперь новая мода – работать удаленно от места работы. Звучит так же дико, как жить удаленно от места жительства. Когда знаешь, что нужно каждый день к восьми утра приезжать на работу… дисциплинирует.

- А когда к шести, дисциплинирует еще больше.

- Вот смеешься, а когда ты был маленьким, я на швейной фабрике с шести утра работала… И все равно это были лучшие годы моей жизни. Может быть, и потому, что не было времени на всякие-разные глупости.

- Неужели так и не совершила в своей жизни ни одной глупости?

- Ты - моя самая маленькая, но уже большущая глупость, раз задаешь подобные вопросы. – Грета легко потрепала голову сына и быстро поднялась из-за стола. – Вернусь, как обычно.

Через три часа дверь отворилась.

- Домоседушка ты мой, вечером идем в филармонию!

- Там сегодня распродажа инструментов? Сумасшедшие скидки, да? – Томас любил подшучивать над материнской экономностью.

- Единственный концерт симфонического оркестра из России! Все билеты давно раскуплены.

- Не догадывался, что у тебя в друзьях затесался спекулянт концертных билетов.

- У меня в друзьях «затесался» сам директор филармонии!

2

Первое отделение концерта Томасу далось нелегко. Чтобы скрыть зевоту, он поминутно прикрывал лицо программкой.

- Не читай в темноте, испортишь глаза, - то и дело шипела в ухо фрау Грета.

С трудом дождавшись антракта, Томас помчался в буфет, где одну за другой, под удивленные взгляды истинных меломанов, выдул три баночки «Баварского».

- Да от тебя разит, как из пивоварни, - возмущению фрау Греты не было предела. – Томас, ты не на футболе, музыку надо слушать на трезвую голову!

- Это не музыка, а ка-ко-ка-фония, - заплетаясь и громче приличного объявил приговор Томас. И кожей почувствовал, что на него уставился весь зрительный зал. Фрау Розенбаум побагровела, не понимая, куда деваться от стыда. Она медленно оторвалась от кресла и плавно, стилем брасс, взлетела к потолку.

- Не обращайте внимания… мой мальчик… он очень сильно больной ... он лунатик с рождения… он бредит… очень простите его… прошу… ради бога!

Сделав три круга брассом над изумленным залом, фрау Розенбаум приземлилась на место.

Открылся занавес. Рты зрителей закрылись, взгляды устремились на сцену. Зал дружно зааплодировал. Музыканты поднялись со своих мест. На сцену, в великолепном ярком платье, вышла молодая брюнетка с роскошными женскими формами. Левой рукой она легко, словно дамский радикюль, несла огромную виолончель. Поравнявшись с дирижером, девушка поочередно улыбнулась оркестру и зрителям, затем, словно на пьедестал, шагнула на возвышение. Оно размещалось в центре сцены, но, в отличие от дирижерского, расположенного всего в метре, было оснащено небольшим стулом. Виолончелистка ответила на выданные авансом аплодисменты учтивым поклоном и села. Секундой позже сидячее положение приняли и музыканты. Лишь дирижер, как ему и прописано в трудовом кодексе, остался стоять. В зале воцарилась наимертвейшая тишина. Дирижер выдержал паузу, пока солистка отрегулировала длину шпиля, придавая виолончели наиболее удобное положение. Дождавшись, когда девушка кивнула головой, он поднял вверх руки-крылья, и, словно гриф-стервятник над жертвой, завис над оркестром. Музыканты уловили взмах дирижерских крыльев и заиграли.

Томас обратил внимание, что левая рука дирижера выполняет, в основном, плавные движения, в то время как правая палочкой, точно кистью, рисует немыслимую авангардистскую картину. Впрочем, его, гораздо сильнее, интересовала красавица с виолончелью. Прошла минута, другая, а девушка не прикасалась к инструменту, наслаждаясь звуками оркестра и покачивая головой: то ли в такт музыке, то ли разминая шею. Томас незаметно открыл программку и прочитал:

Anton;n Dvo;;k
Konzert f;r Violoncello und Orchester h-moll op. 104
I. Allegro
II. Adagio, ma non troppo
III. Finale. Allegro moderato
Marion, cello

- Значит, ее зовут Марион, - подумалТомас.

Примерно через три минуты Марион сосредоточилась, обхватила инструмент сильными коленями, подняла смычок на уровень живота и вступила…
От звука виолончели по телу Томаса побежали мурашки. Никогда, никогда прежде он не испытывал столь сильного трепета от звукоизвлечения.

Оркестр на некоторое время замолчал. Марион солировала, причем у нее в такт полетам смычка двигались плечи, голова, живот, грудь… Томас смотрел на Марион, не в силах оторваться.

«Неужели я влюбился… так, как влюбляются в актрис», - подумал Томас. «Марион не актриса», - продолжил он диалог сам с собой. «Она музыкант». «Вышла на сцену – значит, актриса».

Томасу загрустил. Видимо, из-за минорных переливов виолончели Марион в обрамлении флейты и кларнета, коими управляли рыжеволосый и бородатый музыканты-мужчины. «Как они обхаживают мою Марион. А почему, собственно, мою? Она меня знать не знает и никогда не узнает!»

Наконец, конкуренты Томаса отстали от убежавшей на виолончели Марион. «Куда им тягаться на своих «Опелях» с «Мерседесом», - торжествовал Томас.

Неожиданно оркестр умолк.
- Браво! – Томас вскочил и изо всех сил захлопал в ладоши. К его удивлению, переходящему в ужас, зрители пассивно остались в прежних позициях и никак не реагировали. Фрау Розенбаум хватила ретивого сыночка за пиджак и усадила на место, а сама ловко проделала дыру в полу и от стыда за Томаса, не разбирающегося в правилах концертного этикета, провалилась сквозь землю. Томас нырнул в образовавшуюся воронку и достал оттуда фрау Грету.

Дирижер подождал, пока зал откашляется, надел очки, блаженно улыбнулся и приподнял палочку. По ее мановению вступил гобой-брюнет, затем гобой в очках, а вслед за ними и Марион. Медленная, мелодичная вторая часть нежно обволакивала сердце Томаса. «Ну почему, почему вокруг нее столько мужчин?» Вступили пожилые фаготы. «Ну, эти мне не соперники», - самонадеянно подумал Томас.

По окончании второй части Томас, к радости фрау Греты, уже знал, как себя вести.

В заключительной, третьей, возбуждение Марион достигло наивысшей точки. Томас испытывал то же, что и виолончелистка. «Между нами полная гармония, как и полагается идеальной паре. Но она об этом даже не догадывается», сожалел Томас.

Бурная концовка утихла, зал взорвался аплодисментами и криками «Браво!». Томас, шокируя фрау Грету, орал громче всех. Неожиданно он, словно лихой скакун, галопом сорвался с места и поскакал к сцене. Пришпорив сам себя, спокойно, насколько мог, поднялся по ступенькам к Марион и поцеловал ей руку. Девушка улыбнулась. Томас поцеловал в щеку. Девушка, продолжая улыбаться, слегка засмущалась, но уже через несколько секунд переключилась на седовласого мужчину, преподнесшего ей огромный букет.

3

Томас бежал изо всех сил. За ним во весь опор неслись кентаврообразные музыканты с инструментами вместо туловищ. Рыжеволосая флейта, бородатый кларнет, гобой-брюнет, гобой в очках и пожилые фаготы не отставали ни на шаг. Томас добежал до своего дома, попытался достать из кармана ключ… Ужас…Ключ сквозь дырку проскользнул в подкладку … Томас сорвал пиджак, спешно пытаясь выудить спасительный ключ, но было поздно…

- Это мы не соперники? – в унисон, в самое ухо, завизжали тяжело дышавшие пожилые фаготы. – Да будет вам известно, молодой человек, - мы каждое утро делаем дыхательную гимнастику. Да будет вам известно, молодой человек, - именно нам принадлежит мировой рекорд по задержке дыхания. Да будем вам известно, молодой человек, что этот рекорд равняется одиннадцати минутам и шестнадцати секундам. А теперь, молодой человек, посмотрим, сколько вы продержитесь без воздуха. Коллеги, подержите его, чтобы не рыпался…

Рыжеволосый схватил Томаса за правую руку, бородатый – за левую, а очкарик принялся заматывать ноги упаковочным шпагатом.

- Отпустите меня, я больше не буду! – изо всех сил попытался закричать Томас, но от испуга совершенно потерял голос.
Первый пожилой фагот достал из кармана брюк скотч и, дьявольски ухмыляясь, заклеил Томасу рот. Затем вынул из внутреннего кармана стартовый пистолет, обратил его к небу и беззвучно выстрелил.
- Время пошло, - произнес второй пожилой фагот, включая массивный секундомер.

«Все, конец», - обреченно подумал Томас. Но прошла минута, другая, десятая, одиннадцатая, а конец все не наступал. И тут Томаса осенило: «Нос то не заклеен». Едва он совершил это открытие, как рыжеволосый тонкими пальцами зажал главный дыхательный орган. Томас стал задыхаться… Перед глазами за секунду пронеслась вся его короткая жизнь. «Как жаль, что Марион не узнает, что я установил мировой рекорд по задержке воздуха», - мелькнуло в голове. И вдруг – о, чудо – перед ним возникла Марион. Левой рукой она легко, словно дамский радикюль, держала огромную виолончель. Правой – гладила голову Томаса.

- Томас, вставай, – произнесла Марион. Томас удивился, что она знает его имя.
- Томас, вставай, - еще раз произнесла Марион, на сей раз голосом фрау Греты. – Ну и мокрый же ты! Как это у тебя получается - заматываться в одеяло, точно кокон…

Томас открыл глаза. «Какое это блаженство – жить», - подумал он, потягивая чуть затекшие ноги.
Ему захотелось срочно найти программку вчерашнего концерта. Но ее нигде не было.
- Мама, а где программка?
- Ты же знаешь, что я их не коллекционирую. Наверное, в мусоропроводе.

Томас мгновенно оделся, выбежал во двор и увидел, как двое мужчин энергично вытряхивают пластмассовый контейнер в мусорную машину.

- Постойте, мне надо достать одну важную вещь!

Томас обреченно окинул взглядом гору одинаковых по виду и объему мусорных мешков и побрел домой. Только сейчас он заметил разбросанные перед дверью куски скотча и упаковочного шпагата…


Дорогие читатели! Если вы дочитали до этого места, значит, вам понравилось... Целиком новеллу можно прочитать по этой ссылке: http://www.proza.ru/2013/04/01/691

Приятного чтения и добрых улыбок!!!